Не выкладывать же ему вот так, с бухты-барахты, что она давно уже думает о нем не просто как о друге, но не будет уверена до тех пор, пока он сам ее не поцелует, а ведь и в самом деле она понятия не имела, испытывает ли он к ней те же чувства, что и она к нему, но если их нет у него или у нее, ей все равно хочется оставаться с ним друзьями. Все это какой-то дикой тарабарщиной вертелось у нее в голове, нечего было и думать, чтобы выкладывать это вслух. Не оставалось ничего, кроме как закругляться.
– Ну ладно, желаю тебе хорошо повеселиться в Пиренеях, – сказала она, а сама подумала: «Только не слишком там увлекайся». – До сентября. Пока, Крис, удачи тебе. Я правда очень скучаю.
– И я тоже скучаю, Соф. Очень.
Закончив разговор, она несколько минут сидела, пытаясь осмыслить все, что он ей сказал и что она сама сказала ему. Стоило ли говорить с ним более прямо, более открыто? Он сказал, что тоже скучает, но что он имел в виду – то же самое, что и она, или не совсем? Говорить по телефону, сидя за рулем, не так-то просто. Наверное, было бы лучше подождать и позвонить ему вечером, но к тому времени он был бы уже в гостинице, а может, даже его бы уже обнимала Паола и он не мог говорить свободно. В конце концов, единственной подсказкой, которая говорила ей о его истинных чувствах, было слово очень. Он сказал, что скучает по ней, а потом добавил: «Очень».
Ведь это должно же что-то значить, разве не так?
Глава 18
Первая группа испанского контингента прибыла сразу после пяти вечера, а остальные через час. Несколько сбивало с толку одно чудное обстоятельство: в первой машине приехали две пары, и в каждой было по одному Фернандо и одной Алехандре. Высокий Фернандо был мужем Алехандры росточка совсем низенького, почти лилипутского, а бородатый Фернандо был помолвлен с рыжеволосой Алехандрой нормальных размеров. Во второй машине сидели Лола со своим братом Хуаном и два его лучших друга, Себастьян и Пабло.
Лола, которую Софи сразу же мысленно окрестила Лолитой, оказалась сногсшибательной девицей в самом претенциозном смысле этого слова, и сразу же стало ясно, что оба дружка ее брата от нее без ума. Все гости продемонстрировали Софи и ее собаке свое расположение, а также глубокую признательность за то, что их пригласили погостить, и на душе у нее стало гораздо легче, тем более когда она увидела, что общение с ними проблем не доставляет. Все немного говорили по-английски, а брат Лолиты Хуан вообще болтал довольно бегло, и еще Софи поняла, что если говорить с ними на итальянском, а они в ответ на испанском, то общаться с ними станет вообще легко и свободно. А что касается Рэйчел, она мгновенно переключилась на свой беглый испанский.
По совету Риты и с ее помощью на обед сестры приготовили холодные блюда, правда, Софи совсем забыла о том, что испанцы привыкли обедать довольно поздно. Все дружно выразили желание сначала искупаться в бассейне, и вот там-то Софи обнаружила, что Хуан сложён, как невероятных размеров бугай – настоящий, словно сошедший с экрана Халк. Тело его состояло из сплошных мышц, которые он, скорее всего, каждый день часами качал в спортивном зале, и, когда она мимоходом обмолвилась, что в замке тоже есть небольшой тренажерный зал, глаза его так и засияли. Сама она к объему мышечной массы у мужчин относилась безразлично. К культуристам пиетета никогда не испытывала, ей всегда казалось, что многие из них выглядят скорее даже уродливо, но Хуан, несмотря на всю свою огромную массу, оказался парнем приветливым и удивительно добрым. Интересно, подумала она, что он будет делать в тренажерном зале дядюшки Джорджа. Ни она сама, ни ее сестра с самого приезда в Парадизо так и не рискнули туда сходить. И без того было слишком уж жарко. Кроме того, Софи продолжала твердить себе, что для физических нагрузок ей вполне хватает прогулок с Дживсом и плавания в бассейне.
После бассейна – где-то около восьми вечера – испанцы явились в замок и настояли на том, чтобы Софи и Рэйчел отправились с ними через дорогу в бар выпить aperitivo, то есть для аппетита перед обедом принять рюмочку-другую; за одной рюмочкой естественно последовала другая, потом третья и так далее – очень скоро Софи сбилась со счета, и ей пришлось изо всех сил отбрыкиваться от навязчивого желания всей этой веселой компании угостить и ее тоже. К счастью, она вспомнила об одном из своих любимых безалкогольных аперитивов, который и внешне, и по вкусу был очень похож на кампари, и переключилась на него. Напитки подавались в комплекте с картофельными чипсами, и Софи заметила, что приличное их количество чудесным образом исчезало под столом, а ее попрошайка-лабрадор нарезал под столом круги, демонстрируя всем и каждому свою морду, на которой отчетливо было написано: «Я умираю от голода».
За обеденный стол они сели только в половине десятого, что, как уверяла ее Рэйчел, по испанским обычаям, даже несколько рановато, но выставленное угощение имело огромный успех. Чем дольше длился вечер, тем больше Софи успокаивалась и теперь была уже почти уверена в том, что замок гости по кирпичику не разнесут и бичом Божьим для них не станут. Страшные испанцы на поверку оказались милыми, очаровательными ребятами, и Софи поняла, почему сестра так сдружилась с ними. Она решила обязательно поговорить с Рэйчел позже и извиниться за свой всплеск эмоций, когда сестра сообщила о том, что пригласила их в замок.
Скорее случайно, чем с какими-то намерениями – по крайней мере с ее стороны, – Софи оказалась рядом с мускулистым Хуаном и разговаривала главным образом с ним. Она узнала, что он на самом деле преподаватель английского в большой средней школе в пригороде Мадрида, чем и объяснялось его неплохое владение языком. Он сообщил, что у него учатся в основном дети из семей, живущих в районе трущоб, хулиганы и драчуны, и она поняла, что этим, возможно, объясняются и его огромные мускулы. Он же рассказал ей и про других гостей, своих товарищей. Высокий Фернандо был адвокатом, как и его маленькая жена. Другой Фернандо был врачом, а его невеста занимала какую-то должность в госуправлении. Лолита временно нигде не работала, и Софи никак не могла понять, чем она может заниматься, – судя по
